Ольга Бугославская — литературный критик, журналист, литератор. Родилась в Москве. Окончила филологический факультет МГУ им. Ломоносова. Кандидат филологических наук, автор многочисленных публикаций в журналах «Знамя», «Октябрь», «Нева», «Дружба народов», «Лиterraтура», на портале «Textura» и др.
Сменяемость небесной власти
(О книге: Алексей Винокуров. Ангел пригляда. — М.: Эксмо, 2018)
Новый роман Алексея Винокурова «Ангел пригляда» — вещь бескомпромиссно смелая, протестная и в широком смысле антидогматическая.
Если предельно обобщить, речь, в ней идёт о неравной вселенской борьбе Добра и Зла, в которой Зло неизменно оказывается сильнее. Поле битвы — небесные сферы, наша грешная Земля и, конечно, сердца людей. Участие высших сил в людских делах становится для читателя зримым, когда через воронку донбасской войны на Землю в скромном обличье сходят архангел Михаил и святая мученица Катерина.
Роман очевидно публицистичен. Он отсылает к реалиям современной политической жизни, многие действующие здесь лица легко узнаваемы. В отношении действий существующей российской власти автор настроен остро критически. Война на Юго-Востоке Украины описана в романе как очередная и триумфальная победа тёмных сил, изображённая в самых безнадёжно мрачных, апокалиптических тонах. «Ангел пригляда» — одно из очень немногих произведений, выражающих внятную проукраинскую и антивоенную позицию.
Роман «Ангел пригляда» опирается на библейскую символику и образность. Само по себе это крайне рискованное: христианские мотивы от частого использования в корыстных целях давно омертвели, их упоминание вызывает в памяти далеко не только Достоевского или Булгакова, но и, например, Дэна Брауна, не говоря об Александре Проханове. Случаи их удачного использования единичны, среди недавних примеров — «Прыжок в длину» Ольги Славниковой и «Автобиография Иисуса Христа» Олега Зоберна. В обоих случаях речь идёт об открытой полемике с церковным учением. Роман «Ангел пригляда» находится в том же русле. Алексей Винокуров переосмысливает христианскую мифологию, как мог бы её переосмыслить автор знаменитой книги «Бог как иллюзия» Ричард Доккинз, если бы он всё же оставался верующим.
Исходя из идеи о том, что человек — образ и подобие Божие, автор романа последовательно продлевает действие земных законов на горние миры. Грешные люди прекрасно приспособились к повсеместному торжеству самого откровенного и циничного зла. Наказывать их бесполезно: никакие казни египетские, никакой потоп не сравнятся с теми издевательствами и пытками, которые люди сами придумали для себе подобных. По всем признакам Бог-Отец давно отвернулся от своих преступных и насквозь грешных созданий, покинул их. Вместе с Богом-Творцом исчез и его антагонист — прародитель Зла. Небесный престол свободен, должности верховного Бога и его главного врага — вакантны. За старших остаются архангелы Михаил и Гавриил. В соответствии с субординацией Гавриил становится кандидатом на место антагониста. Честный Михаил всё ещё надеется дозваться и вернуть Отца, а хитроумный Гавриил, приводя, как и полагается грамотному искусителю, очень убедительные доводы, уговаривает брата поделить падшее мироздание между собой. Главный его аргумент состоит в том, что занять место Вседержителя — вовсе не преступление. Ведь, по совести говоря, никто не знает, был ли в действительности Бог-Отец творцом Вселенной: историю, в том числе и священную, пишут победители. Что если у Бога-Отца был предшественник, которого ему каким-то образом удалось сместить… Верили же когда-то греки в успешное восстание Зевса против Кроноса. Вдруг это и есть всеобщая модель? И, конечно, если Михаил согласится возглавить вселенскую иерархию, то очень скоро лавры и слава Творца перейдут ему: память у людей короткая, да и внушить им можно всё что угодно…
Алексей Винокуров расставляет на своей доске всем известные фигуры, которые в ходе игры неожиданно меняют лик. В процессе представления Гавриил начинает говорить вкрадчивым голосом чёрта из «Братьев Карамазовых», а, к примеру, героиня, напоминающая Маргариту из романа Булгакова, оказывается настоящей прирождённой дьяволицей, чья любовь вовсе не помогает Мастеру в достижении светлых целей.
«Мастер и Маргарита» — ещё один, можно сказать, канонический текст, который автор переосмысливает и перекраивает. С помощью многочисленных ссылок и прямых цитат писатель подчёркивает принадлежность своего романа к большой булгаковской традиции. Главы, действие которых разворачивается на Юго-Востоке Украины, по духу близки роману «Белая гвардия». Московская часть логично сопрягается с «Мастером и Маргаритой». При этом пространства двух произведений Булгакова частично совмещены. Поэтому персонажи, олицетворяющие высшие силы появляются не в Москве, а в обстреливаемом со всех сторон Донецке, Там же находится и психиатрическая лечебница, которая ассоциируется с клиникой Стравинского. Новым Мастером выступает писатель по имени Юрий Алексеевич Суббота. Он вынужден сотрудничать с глянцевым журналом, поскольку издательства не торопятся публиковать его произведения. Не по цензурным соображениям, а из-за катастрофического падения читательских вкусов. Тёмные силы предлагают писателю сделку напрямую и без посредников, преследуя при этом собственные цели и не имея в виду проверить его моральные качества и силу духа. Бал у Сатаны заменён на обед, где гостей развлекают лекцией о китайской традиции поедания живых блюд. Надо сказать, что «Ангел пригляда» вообще проникнут чувством разочарования в людях, доходящего до легко объяснимой мизантропии, но именно эти сцены особенно безнадёжны. Здесь крайняя жестокость и ненасытность метафорически изображены как основные, сущностные качества людей, «рождённых на свет, чтобы сожрать весь мир». Кроме того, эпизод с поеданием живых крокодилов, обезьян и мышей заключает в себе довольно злую пародию на «философские» попытки впихнуть вопиющие зверства в гармоничную и благостную картину мира: «… Однако ангел не спускается — может быть, отвлекся на другие дела, а может, крокодилам и не положено никаких ангелов, ибо они много грешили в своей жизни прежде, чем попасть на праздничный стол; и вот теперь этот крокодил своей страшной смертью искупит вины своих сородичей, зато уж потом, наверное, вознесется на небеса и будет жить в крокодильем раю».
Алексей Винокуров пишет восхитительную прозу, взволнованную, трагичную, образную: «Снег стоял в воздухе столбом, словно мертвец поднялся из гроба, ветер хлопал полами его савана, белые глаза глядели слепо»; «Суббота медленно скосил глаза вправо. Там была пустота, обозначенная белой стеной. Тогда он скосил глаза влево и увидел среди белизны случайное пятно. Пятно было тёмным, почти чёрным. Суббота моргал, смотрел на него, чего-то ждал. И вот, кажется, дождался… В пятне замерцал, зажёгся радужный огонь, оно стало расплываться; как от каракатицы, пошли от него в разные стороны цветные нити, и мир потихоньку стал наполняться цветами, запахами, предметами и ощущениями». Можно было бы попенять автору на попадающиеся иногда в тексте чужеродные вкрапления патетических, похожих на лозунги фраз, но по сути это мелочи.
Главное — в романе бьётся напряжённая, смелая, иногда парадоксальная мысль. Писателю удаётся, находясь в стихии Гофмана, Гоголя, Достоевского и Булгакова, остаться абсолютно независимым, избежать подражательной вторичности. Его произведение находится не в тени от Солнца, а в его лучах.
От основной магистрали автор прокладывает множество уводящих в разные стороны дорог-ответвлений, строит перекрёстки там, где их раньше не было. И при всей сложности новых маршрутов морально-нравственные ориентиры остаются здесь на своих привычных местах.
